Читать книгу "Оборотни тоже смертны  - Алексей Щербаков"

Старшина тоже хотел присоединиться, но глянув, разочарованно хмыкнул. Карта была на немецком языке.

– Не по-нашему…

– Хоть такая. В сорок первом у нас вообще никаких карт не было. Шатались по лесам по принципу «язык до Минска доведет». А в лесах и болотах он может довести совсем не туда, куда надо… Потом достали одну. Примерно такую же… подробную, как глобус. Радовались до неба. Ладно, давай о деле. Насколько я понимаю, мы находимся вот на этой просеке. Черт, сколько времени потеряли в том болоте! И с курса сбились… Ладно, потрюхали.

Разведчики шли уже четвертый час. Местность была разная – то высокий сосновый лес, то болота. Вот и сейчас они шлепали по сильно хлюпающей местности. Хорошо хоть, что тут не попадалось знаменитых белорусских трясин…

Всю дорогу Мельников приглядывался к своему напарнику. К удивлению Сергея, старшина шел очень хорошо – практически бесшумно, цепко оглядывая по дороге местность, останавливаясь время от времени, чтобы прислушаться. Так умеют ходить по лесу либо профессиональные охотники, либо люди, имеющие большой опыт лесной войны. Обучить этому невозможно. Нужна долгая практика.

Протопав еще километр по болоту, разведчики вышли на сухое место. Между тем уже смеркалось.

– Кажется, пора тормозить. Тем более что выходим в район сосредоточения врага. А его в незнакомой местности сподручнее искать днем.

Они выбрали небольшой ельник, в котором и обосновались. Григорий достал из рюкзака консервную банку, потом отрезал финкой два больших куска хлеба; перед тем, как вскрыть консервы, оглядел их этикетку.

– Немецкие. От фрицев питаемся.

– Привыкай. Нам, разведчикам, и положено за их счет питаться.

После быстрого ужина Мельников достал флягу. Тоже, кстати, немецкую.

– Поскольку нам без огня ночевать, давай погреемся изнутри.

– Что это? – спросил старшина, принюхавшись к горлышку.

– Коньяк. Два дня назад я был в разведке – там, за Неманом. На дороге легковая машина стояла… Шофер в моторе ковырялся. Меня такая наглость просто возмутила. Чтобы фашистский офицер катался с одним только шофером по нашим дорогам? Непорядок. Пришлось его исправить. Вот, у офицера в багаже обнаружил.

После хорошего глотка Сергей достал пачку сигарет.

– Будешь? Это офицерские, не солдатский эрзац.

– Не, я не курю.

Сергей посмотрел на него с некоторым недоумением. В последнее время он крайне редко встречал некурящих мужчин. На войне их куда меньше, чем в мирной жизни.

– Здоровье бережешь?

– При нашей работе здоровье беречь – пустое дело. Но мне еще на срочной службе командир объяснил: запах табака опытный человек чувствует за сотню метров. А у курильщика, наоборот, нюх притупляется. А в лесу и носом надо работать.

Мельников посмотрел на товарища с уважением.

– Слушай, а если не секрет, это где ж ты таких знаний набрался?

– Секрета нет. Я осенью сорокового из института пошел на службу. Был набор добровольцев в пограничники. Я и пошел. Романтика. Да и понятно ведь было, что война все равно начнется. Послали меня в Северную Карелию. Это севернее Ленинграда.

– За Ладожское озеро? Где Финская война была?

– Нет, еще дальше. На границу с Финляндией. Там, как и в Белоруссии, сплошь леса и болота. Только куда большая глухомань. Населения почти совсем нет. Словом, Север дикий. Ну вот, служил я себе, охранял границу. Нас очень серьезно учили воевать в лесу. Все понимали, что финны не успокоятся – и снова полезут, как только настанет удобный момент. У нас из начальства были люди с опытом Финской войны. Они сделали кое-какие выводы. А потом война началась. Но у нас там она шла… не так, как в других местах. Финны нас километров на сто пятьдесят оттеснили, да и уперлись рогом. Так и стояли – ни туда ни сюда. Да у нас и фронта-то сплошного не было! По тамошней тайге хрен понаступаешь. Части стояли на дорогах, а в тайге – только редкие заслоны. И у нас, и у финнов. Так народ там в основном балдел от безделья. Мы, правда, интересно развлекались. Наша разведгруппа шла в их тыл и наводила там по мере сил шум и гам. Их группа – в наш… Мы с финскими егерями – это у них такие специальные солдаты, обученные в лесу воевать, – играли в прятки. Правила простые. Проигравший получал пулю из засады. Я свое тоже получил. Легко, правда, ранили. Но из госпиталя меня выдернули, да и отправили в Москву. А потом уж сюда. И правильно. Пора и серьезным делом заняться. Нас вообще-то двое должно было лететь со старшим лейтенантом. Вроде как его личные бойцы для особых заданий. Но у второго, Андрюхи… Даже не смешно. Ты представляешь: в последний момент аппендицит разыгрался! И загремел парень в больницу. Это на войне-то…

– Хорошо, что перед вылетом. А случись в лесу, было б хуже. Партизанская хирургия, она, знаешь… Своеобразная. А так, может, как вылечится, еще куда-нибудь полетит. Слушай, а эти егеря – они какие бойцы?

– Серьезные ребята, я тебе скажу. В лесу себя чувствуют как дома. Да и то сказать – их Финляндия-то в ста пятидесяти верстах от линии фронта. Там точно такой же лес. Приходилось соответствовать, чтобы живым остаться. Я ж как тебя увидел, почему сразу за автомат схватился? Ты ведь выглядишь один в один как те финские егеря. Даже кепки у тебя с ними похожие. Я-то привык – если такого увидишь, то думать некогда, надо сразу стрелять, а то поздно будет. Так что мне, конечно, у партизан многому надо учиться, но и вас я кое-чему могу научить.

– Это точно, немцы-то в лесах слабоваты. Не любят они леса. А уж в болотах – и подавно…

Теперь стало понятно, почему в погоню за этим чертовым отрядом особист послал именно их. В самом деле, всю дорогу Сергея мучила мысль – а как их искать-то? С чего начинать? За годы войны он научился многому – но вот охотиться в лесу за партизанским отрядом ему не приходилось. С немцами все проще. Они в лесу оставляют следы, как стадо коров. А у напарника, получается, был опыт в таких делах.

– Слышь, Серега, а ты как в партизаны попал? Я понял, ты вроде в армии не служил. И не из местных. В смысле – не с оккупированной территории.

– Возрастом еще не вышел. А попал так. Летом сорок первого поехали мы с матерью к отцовским друзьям в Белоруссию. А там война. Ну, дела известные, как это было в Белоруссии: армия бежит, гражданские бегут… Все вперемешку, никто ничего не знает и не понимает… Тебе повезло, что ты этого не видел. Наш поезд нарвался сначала на бомбежку. А потом немецкие танки откуда-то появились. Куражились, падлы, ездили, давили людей, стреляли направо и налево. Мать убило. А я от танков хорошо побегал, схоронился в кустах. А потом поплелся по пустой дороге. Дорога, я тебе скажу… По ней наши отступали. А если честно – то драпали. Всюду брошенная техника, всякое снаряжение. И тут вылезают откуда-то два пьяных фрица. Обычные мародеры. В начале войны их было много – тех, кто шатался по окрестностям и тащил, что мог. Тогда они ничего не боялись. Это потом остерегаться стали. Стали они куражиться. «Ты комсомолец? Мы тебя сейчас паф-паф». Я теперь-то на фрицев поглядел… Не думаю, что они и в самом деле хотели меня убить. Веселились, победители-арийцы… И тут вдруг меня взяла такая злость… В общем, не стало этих фрицев.